Вера же вместо дел да вменится мне, Боже мой, не обрящеши бо дел отнюд оправдающих мя. Но та вера моя да довлеет вместо всех, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы Твоея вечныя.
Стирая пот и кровь с лица,
Стада людей несут сердца.
А далеко ли до конца?
Кому-то – вниз, кому-то – ввысь.
Но и среди наших «высот»
Сгорает ум. И в сердце – лёд…
«На реках Вавилонских…»
Доныне я там,
Хоть душа устремилась
К родимым местам.
Вся она изболелась от язв и от ран.
Ослабевшей рукою снимаю орган,
Что повесил на вербу когдато Певец,
И пою… или плачу? –
Ты видишь, Отец.
О! Ты сейчас в своей уверен правоте.
И по душевной простоте
Живёшь, себя не утруждая.
Но осень близится седая,
Весёлость юности съедая.
Как жил? Что делал? Почему
Так грустно сердцу твоему?
И где же этот кто-нибудь,
Что за тебя подставит грудь
На поле вечного сраженья?
Средь обезумевшей толпы
Не одинок ли будешь ты?
Но Тот, Кто предан на распятье,
Тот, Кто уже казнён тобой,
Пред обезумевшей толпой
Возьмёт тебя в Свои объятья.
Вновь обагрится кровью след,
Чтоб только вывести на свет
Тебя из сени преисподней.
На миг задумайся: тогда
Ты не сгоришь ли от стыда
От этой милости Господней?
Он – на Кресте,
А мы – на пьедестале.
Мы живём на пьедестале,
Но от этого устали
Наши души и умы.
Так не выбраться из тьмы.
Где ж тот ветер перемен,
Что греховностям взамен
О Любви несёт понятье?
Мы, как тот презренный Хам,
Усмехаемся грехам,
Без стыда снимая платья.