Опять я стал похож на свинью. Опять рою носом землю, чтобы найти бутылку пива, а лучше 2 или бутылку водки. Сигаретку бы. Где бы взять сигарету? Улицы. Вот, у меня уже есть деньги, захожу в магазин, еле подсчитываю, сколько надо. Продавщица брезгливо, глядя как на покойника, выдает бутылку. Вот, уже на улице. Ходят нормальные счастливые люди. Без проблем. Без надрыва. А рядом такие же зомби, как и я. Хотят того, что и я – напиться и забыться. Чтобы, наконец, стало нормально. Бегают весело машины, промчался мотоцикл. Фонари с луной. Должно быть красиво, когда трезвый.
Я воскресну, я обязательно воскресну. Люди, люди, вот какие-то знакомые прошли, улыбаются. Всегда приятно увидеть опустившегося гордеца.
Отчаяние – это яд, токсин, тяжело выводящийся из организма. Мои мысли – это мои враги. Хитрые заразы. Приползут из ниоткуда, нагадят, насрут в голове так, что ни жить, ни умирать не хочется и тихонько испаряются.
Сигарета. Курю. Да, действительно, где сигарета – там и пиво, где пиво, там и водка, а где водка – там уже ничего нет. Водка – это ад.
Я снова иду, иду, лишь бы ходить. Смейтесь люди, улыбайтесь, весь мир смеется надо мной. А я вот буду сидеть сейчас в подъезде каком-нибудь, и смотреть на бутылку пива. Я превратился в скотину, ничего мне неинтересно, ничего не хочу, сил ни на что нет. Забыться, хоть на короткое время.
Вот, закончились деньги, иду – одалживаю. Друзья спрашивают, что случилось? Ничего не случилось. Я – бродяга, кот, который гуляет сам по себе. Романтика. Опять ночь, ужасная ночь кошмаров. Пьяные разговоры на уровне детского сада.
Когда пьяный – проблемы такие простые, такие решаемые, только горько всё. Плохо всё. Заливаешь в себя эту дрянь, как лекарство, чтобы забыться. Спишь, как не спишь. Утром – пиво. Люди спешат на работу, учёбу – нормальные, безпроблемные люди. Живут. Дышат. В чём моя проблема? Свежий воздух нового дня. А я скотина. Курю сигарету – проклятые сигареты, всю жизнь мне они поломали. Я раб сигарет. Вот она – алкогольная зорька. С птицами, поющими о весне, с пятнами солнца на зеленой траве. И пиво. Последняя сигарета – кажется самой вкусной. Последняя бутылка – открывающей истину.
Обман, обман – везде обман – один сплошной уход от реальности. Страшно трезвым находится в этой реальности. Ложь. Везде ложь. Фарисейские правила, лицемерные цели. Пить нельзя – но все пьют, курить нельзя – все курят. Смейтесь люди, смейтесь – есть поддонок хуже вас. Есть оно. Бродит по улицам зомби, без мозгов и с нечленораздельной речью у вас стреляет сигареты. Я воскресну, я обязательно оживу, из дерьма, из пепла, из навоза – я выползу из этой ямы. Надо вспомнить стих. Как там оно?
– Отцы пустынники и жены непорочны, чтоб сердцем возлетать… Нет, забыл, совсем забыл. Сигареты. Покурить. Сколько можно курить?
Сижу на лавке, сил нет. Желаний нет. Из меня вынули всю радость. Я рыба, которую выбросили на берег, глотаю пустой воздух жабрами, не могу напиться.
Проходит какой-то полковник, почему-то останавливается. Здоровый, статный, одним словом – мужик.
– Я вот тоже, как ты, сидел на лавочках, пиво пил, бросай это дело.
– Но вы-то, вон – человеком стали, офицер.
– Мне проще было, у меня Афган был.
Хороший дядька. Есть, есть хорошие люди на земле. Есть и всегда будут.
Сигареты, когда же я накурюсь?
Пиво, когда же я напьюсь?
Страшно, очень страшно жить в этом мире. Я не люблю людей, я боюсь людей. Я хочу спрятаться, забиться в самый темный угол Вселенной, чтобы меня никто не видел и не нашёл. Я – трус! Я самый трусливый человек, которого я знаю.
Но от себя никак не спрятаться – для этого нужно удалить сознание. Спирт – самый лучший помощник в этом деле. От себя – не так уж и трудно убежать. А от Бога никак не удастся. Верю, не верю. «Я – христианин», «я – атеист» одни названия. Я не верю. Я знаю. Он есть. Иначе – пустота, абсолютно всё теряет смысл. Иначе – уже в аду и всегда в аду и везде в аду. Иначе – пустыня.
Доползти бы, добраться бы до Чаши Неупиваемой. Сколько убито времени. Сколько вхолостую истрачено сил. Завтра, завтра будет завтра, и завтра всё будет. Закрыл глаза на секунду – 10 лет прошло, и ты Пушкинская старушка у корыта. Нет, я не старушка, я – шлюха, ползающая по земле в надежде найти источник сил.
– Пивка бы, для рывка?
– Сколько это будет продолжаться? Сколько можно так жить? – Менее пьяный собутыльник всегда задаёт неудобные вопросы.
– Всё. Хватит. Бросаю пить. С завтрашнего дня.
Да, да завтрашний день. Утешительное «потом». Великое «не сегодня».
Очередной день. Знобит. Руки трясутся. Голова закипает. Текут непонятные слезы. Куришь бычок. Думаешь, как бы здоровье поправить. Пивка бы для рывка?
– Какое самое вкусное пиво?
– Львовское, крепкое?
– Нет, самое вкусное пиво – с утра. Я алкоголик, я знаю. Это универсальный тестовый вопрос – проверка на алкоголизм.
Иду я в другую компанию. Там другой, но всё же такой же народ. Солнце, душевный художник, пятнами изляпал асфальт. Птицы радуются весне. Веет свободой. А я иду. К своим побратимам. Алкобратья ходят по земле, ищут друг друга. Пока есть выпивка – все самые родные братья на свете, а потом тебя обманут, за 50 грамм обманут. На сигарету обманут. Рубль зажмут. Украдут. Может быть, и убьют.
Страшно, очень страшно умереть так. В этом угаре, без сознания, без мысли, без идеи – вернуться обратно в навоз. Мысли, мысли, я не понимаю сон это или реальность и где я нахожусь. Бродят пьяные компании. Смеются, веселятся, кричат вдогонку какое-то оскорбление. Дети ещё. Фонари, фонари, улицы. Вы ещё не знаете, глупые, куда эта дорожка ведет.
Вот, опять болью пронзило сердце. Нет, это не выпивка, это не сигареты, это совесть кричит.
– Напрасно старушка ждёт сына домой
У сына сегодня получка, лежит он
В канаве, напротив пивной…
Господи! Забери у меня полжизни и отдай её матери. Пусть я сдохну, оставь мне только несколько минут сознания, но дай матери жить. Моё падение, мой безвольный полёт на дно колодца забирает месяцы жизни, ломает судьбы близких людей. Забери у меня кусок этой моей непутёвой жизни, и отдай её маме.
Полёт, полёт, романтика пьяного дня. Наверное, дьявол был пьяный, когда искушал Еву. Настолько я лживый и изворотливый, и это мне даёт водка. Она, дорогуша, даёт силы к ней идти, она заставляет обманывать, ухищряться и давить на жалость. А сигареты заставляют вставать утром и вместо «всякое дыхание да славит Господа», получается «смрадное дыхание позорит Господа». Алкоголики – самые лживые в мире люди.
Дна нет. Я знаю это. Сколько ни падай. Не нащупаешь, не встретишь последней точки. Дна нет. Ходи по краю, падай туда или бросай камни, вслушиваясь в пропасть. Она затягивает, изгрызает изнутри, сжигает, как сигареты сжигают легкие. Разрушает и делает пустым. Дна – нет. Нет его.
Сейчас, сейчас. Пивка бы для очередного рывка. Выпью – полегчает. Выпью, а весь мир пусть подождёт. Время остановится.
Всё подождёт. Все мелкие неприятности кажутся такими огромными, неразрешимыми, невыполнимыми. Коситесь, смотрите, люди, брезгливо улыбающиеся, радующиеся моему позору. Мне не нужна ваша жалость, ваша любовь или ненависть. Я на дне. Стану бомжем. Буду жить, где попадёт. Собирать бутылки, макулатуру, попрошайничать, разводить людей на деньги. Буду пить, пить пока не потеряю любые остатки разума. Вот она, моя собственная, уникальная религия – религия «Я хочу». Хочу кормить жирного червяка в голове и желудке, хочу и всё. Потакать ему, служить ему.
Убить его надо, пока он меня не убил. Изничтожить. Отложиться от этой проклятой религии. Куда ведут тебя, подорожный ползущий. Куда душа просится? Испачкано, измазано всё. Обессилено. Измызгано, истёрто в кровь, да в помёт. Смердит, но живое пока. Эх, душа ты моя, душа. Этого ли ты хотела?
Господи! Когда я воскресну, встану, хоть голову подниму из этого чана? Хоть глоток радости, хоть каплю разума, хоть крупицу воли и кроху терпения. Не оправдаюсь, не отбрешусь, не дам отчёта, всё пойдёт в огонь. Огнём горю, не сгораю. Нет, не горю. Тлею. Торфяной кучей тлею. И не грею, и не свечу.
Тяжелые они, очень тяжелые эти алкогольные будни. Задача одна и та же. Прийти в себя. Отрезветь. Опять пьянею. Хватит. Пора тормозить. Надо останавливаться. Я потерял всё. Но пока живой – ещё не всё потеряно. Даже вздох последний может быть тем вздохом, который хвалит Господа, а иначе и дышать-то незачем.
Опять весна на белом свете. Пора идти домой. Пора возвращаться. Время жить.
Вот они, бессонные ночи. Выход из запоя. Судороги. Ты весь состоишь из вен. Лежать тяжело, сердце рвётся наружу и отдаёт молотом по всему телу. То ли бред, то ли явь. Вот она ломка, дорогуша. Натур-продукт. Курить, недавно же курил. Куда себя девать, на балкон, нет, ещё переклинит. Лежать. Правый бок, левый бок. Посидеть. Судороги. Я весь состою из вен. Везде вены. Черви грызущие. Отчаяние, боль. Молоток, молоток. Как долго время тянется. Засыпать страшно. А вдруг не проснешься? А я дышу ещё. Судороги. Воды. Воды. Воды. Несколько минут облегчения. Курить. Вода. Лежать. Нет. Сидеть. Нет. Ходить. Нет. Куда? Куда? Бред. И не сон и не явь. Где я? Судороги. Вроде ещё дышу.
– Забей на всех, забудь. Не грызи себя. Не изматывай. Ну, этих программистов с их компьютерами. Поехали в село, там такие хрюшки классные, пятачками стучаться в забор. Хрюкают.
Я кому-то ещё дорог. Я кому-то ещё нужен. Пока живой. Не издох пока.
Я обязательно воскресну.
Будет радость. Будет прохлада. Будет свет. Напьётся душа радостью, утешится, успокоится. Мир обретёт. Жажду жадную утолит. Горечь уморит. Отчаяние испепелит. Свет воцарится. Человек в образ Божий превратится. Слезами умоется. Белым сукном подпояшется. Радуйся, душе, радуйся. Воскресению светлому, радуйся.
* 18 мая – совершается Празднование иконе Божией Матери «Неупиваемая Чаша», которой молятся об избавлении от греха пьянства.